Леонид Буряк

<1l>Рано или поздно он должен был вернуться в Одессу - город, самым знаменитым футбольным выходцем из которого (наряду с Игорем Белановым) он является. Он мог это сделать еще в начале 87-го, когда "Черноморец" вылетел из высшей лиги союзного чемпионата и 33-летнего Буряка позвали спасать тонувший клуб. Но карьера действующего игрока в "Торпедо" оказалась для него милее - и ничего нет в этом удивительного, если вспомнить присказку всех футбольных ветеранов: "Играй, пока коленки не сотрутся".

Возвращение Буряка произошло семью годами позже. Да и могло ли быть иначе, если вспомнить, что юный Леня Буряк, удостоенный чести быть приглашенным в само киевское "Динамо", трижды (!) тайком сбегал в родную Одессу. Его лучший тогда друг Олег Блохин уверял, что виной тому была особая привязанность (свойственная, впрочем, каждому одесситу) к своему городу. Потом судьба все же сделала его киевлянином. Но - не навечно. И если не игрок, то тренер Буряк транзитом через Москву, Харьков, Финляндию, США и Тернополь вернулся-таки домой. И во втором круге украинского первенства его "Черноморец" одержал в 14 матчах 12 побед

ИГРОК
- В украинском футболе всегда ценились физические данные игрока. Как вы-то с вашими данными попали в футбольное пекло?

- Силенки поначалу у меня действительно было мало. Когда по городу пошел слух, что в одной заводской команде, а заодно в юношеской сборной Одессы играет способный мальчишка по фамилии Буряк, меня пригласили в дубль "Черноморца". И когда после первой двусторонки главный тренер Сергей Иосифович Шапошников попросил меня взвеситься, то не набралось и 50 кг. Потом на сборах он меня близко к мячу не подпускал - я днями занимался на тренажерах, набирая вес. При этом Шапошников говорил: будешь трудиться, вырастешь в хорошего футболиста.

- А ведь мог сказать - зачем нам такая, как говорят в Одессе, "шкиля-макарона".

- Шапошников - великий тренер, я ему благодарен за все, что он для меня сделал. Мы и по сей день часто созваниваемся, я ценю его советы. Кстати, именно он в 72-м удерживал меня от перехода в киевское "Динамо": Ты подаешь большие надежды, удерживать тебя силой нелепо, но посмотри, кто играет в полузащите киевлян - Мунтян, Колотов, Веремеев, Трошкин. Все асы, и все молоды. Подожди чуток. А через год именно он напутствовал меня в Киев.

- Кроме "Динамо", никто не приглашал?

- Почти вся высшая лига! Сразу четыре московские команды - "Спартак", ЦСКА, "Динамо" и "Торпедо". Надо было выбирать. Я предпочел то, что поближе к дому. Да и к тому же там играл мой лучший друг - Олег Блохин, и с другими киевлянами мы выступали в молодежной сборной. Все видели во мне нотенциального партнера. Почему трижды убегал в Одессу? Потому что Киев все-таки был для меня чужим городом. Я привык к дому, к маме, которая воспитывала одна (отец рано ушел из жизни) троих детей. А здесь - общежитие, совсем другая жизнь. Но привык, а тут и в состав стал попадать.

- Как прошел ваш двоют в Киеве?

- Судьба ко мне благоволила. Вышел во втором тайме матча с будущим чемпионом - "Араратом". Проигрывали - 0:1. И в один из моментов, увидев, что кипер неосмотрительно вышел из ворот, я издали по крутой траектории запустил мяч в цель. И впервые услышал, как трибуны скандируют: "Бу-ряк! Бу-ряк!". Ничего подобного в Одессе я не переживал. И мы выиграли - 3:1.

- Рассказывают, что, перейдя из Одессы в Киев, вы с особым азартом, даже каким-то остервенением играли против своей бывшей команды.

- И многие ставили мне это в вину. А как я мог играть иначе, приезжая раз в год в родной город? Одесские друзья видели меня только по телевизору, знали, что обо мне весь Союз говорит, - а я приезжаю и играю спустя рукава? Вы же знаете одесситов - они к своим землякам без всякого почтения относятся и сразу бы заговорили: "А шо это за футболист - Буряк? Да он же играть не умеет!". В Одессе я выкладывался больше чем на сто процентов. Это были мои лучшие игры.

- Ну это вы хватили. Неловко же сравнивать игры против "Черноморца" с матчами, принесшими "Динамо" мировую известность, - с "Эйндховеном", "Ференцварошем", "Баварией".

- Конечно, это другой уровень. И я часто вспоминаю, как прямо в аэропорту нас встречали тысячи болельщиков и несли на руках. Такое не забывается. И не забывается фантастическое напряжение в первом матче со стоявшим тогда на первом месте в европейской клубной классификации "Эйндховеном" (3:0) - такое напряжение, что после игры Витя Колотов в раздевалке на полном серьезе спросил: "Какой же все-таки счет?" - чем вызвал всеобщий взрыв смеха и ответную реакцию Трошкина: "Ты бы еще спросил, кто выиграл!".

- В ответном матче, помнится, вам гол удалось забить.

- Красиво получилось - в падении головой. Это один из самых дорогих для меня голов. Так мы вышли в финал Кубка кубков, на венгерский "Ференцварош". Накануне него статистики высчитали, что Онищенко в том розыгрыше пять мячей забил в первом тайме, а Блохин - во втором. И закономерность подтвердилась! Онищенко дважды (один раз после комбинации, которую начал я) отличился в первом тайме, Блохин же забил третий гол после перерыва. Вручая нам Кубок, президент УЕФА Артемио Франки сказал: "Давно в финале еврокубка не было такого превосходства одной команды".
***
- Европейские успехи "Динамо" были связаны с именем Валерия Лобановского. Как складывались ваши с ним отношения?

- Предсезонка 1974 года, когда Севидова сменили Лобановский и Базилевич, была невероятно тяжелой - ни когда мы не испытывали таких нагрузок. Каждый в тот момент решал для себя вопрос: готов ли ты на сверхусилие? Мы тогда сумели пожертвовать всем, кроме игры. Результат вам известен. А лично у меня отношения с Лобановским были очень простыми. Мы оба были профессионалами - он тренировал, я играл. И вел я себя выдержанно, спокойно и, как мне кажется, порядочно. Поэтому многие годы входил в тренерский совет команды, был одно время ее капитаном.

- Обычно со звездами у тренеров бывает масса мороки. Вы были исключением?

- Я просто много работал и не задавал лишних вопросов. Поэтому и был легким для тренера человеком.

- Но ведь у Лобановского был не только 75-й, но и 76-й год, когда "Динамо" проиграло все, а игроки подняли бунт, который, правда, закончился отставкой лишь Базилевича.

- Сейчас, спустя много лет я понимаю величие Лобановского. Но тогда мы смотрели на вещи по-иному, чтобы понять, что он тоже живой человек и имеет право на ошибку. К тому же нашлись околофутбольные люди, которым было выгодно накалить обстановку вокруг команды, а попросту - ее развалить. Произошел взрыв. Лобановский с Базилевичем после Олимпиады в Монреале хотели отчислить Мунтяна, Трошкина и Матвиенко, а мы пришли в спорткомитет Украины и всей командой потребовали увольнения Базилевича и Лобановского. Bсе тренеровались, подготовились и вышли на матч с "Днепром". Проиграли - 1:3. И Щкирбицкий распорядился оставить Лобановского - но я не мог допустить, чтобы команда диктовала свои условия. Были уволены Базилевич и Петрашевский.

- Но ведь Базилевич и Лобановский - и это был, наверное, единственный случай в истории - оба официально считались главными тренерами.

- Официально - может быть, но мы-то главным считали Лобановского. Они были друзьями, но мы чувствовали, что Лобановский более авторитетен, и главные решения остаются за ним.

- Жалеете о том взрыве?

- К нему все шло, но думаю, что можно было все обсудить внутри команды, не вынося на публику.

- Лобановский изменился после бунта?

- Может, стал чуть помягче к футболистам, но по большому счету он измениться не мог. Кто знает Лобановского, тот в курсе, что этот человек никогда не изменяет своим принципам. И тем ценен.

- Сезон-77 был ознаменован огромным количеством ничьих - на следующий год пришлось даже лимит вводить. Тогда киевлян многие начали обвинять в излишней любви к заранее определенным исходам...

- К договорным играм я отношусь резко отрицательно и могу поклясться, что в качестве тренера "Черноморца" не сыграл ни одной. Но распространяться, играл я их в киевском "Динамо" или нет, не буду. Я имел бы моральное право рассуждать на эту тему, если бы не играл в этой команде.

- Жесткой критике подвергалась тогда и "выездная модель".

- Таков наш советский менталитет - любое явление, выделяющееся из общего ряда, нещадно раскритиковывалось. Киевское "Динамо" тогда было бельмом: все клубы жили более или менее одинаково, а мы - получше. И работали не так, как все, - пользовались научными разработками, например. И надо было найти повод, чтобы нас исподволь разваливать. Представьте себе, что мы бы красиво играли, но всем проигрывали. Что о такой команде болельщики могли сказать? Вот-вот. При этом мы искали пути, чтобы это было эстетично и приятно глазу - но ведь и при этой самой выездной модели мы никого не убивали и ноги, простите, не откусывали! А то, что команда имеет в арсенале разные тактические варианты - домашний и выездной, - по-моему, только говорит в ее пользу.

- Когда в начале 80-х сошли Веремеев, Коньков и другие и из "стариков" остались лишь вы с Блохиным - чувствовали со стороны Лобановского бережное к себе отношение?

- Нет, и на почве этого стали возникать конфликты. Наоборот, от нас требовали, чтобы мы вдвоем вытаскивали все игры, но для этого у нас не было поддержки. На смену моим партнерам по Суперкубку-75 пришло менее надежное поколение, и победы начали чередоваться с провалами. По традиции каждая ничья рассматривалась как трагедия, а причины их начали искать во мне и Блохине.

- Что и закончилось в итоге вашим уходом из "Динамо"?

- Только жена и дети знают, каких мук мне стоило это решение - положить заявление об уходе на стол динамовского руководства. Но иного выхода у меня, увы, не было. Два сезона подряд "Динамо" было в глубоком кризисе - заняло сначала 7-е, а потом даже 10-е место. И перед сезоном 85 кто-то из моих недоброжелателей шепнул Лобановскому, что Блохин с Буряком собираются его свалить. "Не родился еще человек, который уберет Лобановского", - вспылил он и позволил в мой адрес грубый выпад.

- А это было неправдой?
***
- Полнейшей. Я знаю, что за околофутбольная сошка внушила это Лобановскому. Знаю - но смысла называть не вижу. Жаль, что Валерий Васильевич не пожелал разобраться. Я слишком уважаю этого человека и слишком четко понимаю, скольким в футболе я обязан ему, чтобы пойти на предательство. Но он этого не понял, и, когда я, загнанный в угол, написал заявление об уходе, моими последними словами были: "Время нас с вами рассудит".

- И рассудило?

- Мы с ним не разговаривали два года. Но как-то, когда я уже играл за границей и приехал в Киев, случайно встретились на стадионе "Динамо". И - пожали друг другу руки, поговорили по душам. Все встало на свои места.

- В свое время великий тренер Маслов выставил из команды не вписывавшегося в его футбол Лобановского. И тот, став тренером, признался, что понимает и даже поддерживает то решение Маслова. А вы сейчас, став наставником, не изменили отношения к своей истории?

- Нет. У нас с Лобановским не было футбольных разногласий. Только та интрига. Только.

- Насколько нам известно, в момент вашего ухода вы поссорились со своим лучшим другом - Блохиным. Это правда?

- С Олегом мы подружились еще до моего прихода в "Динамо" - в юношеской сборной. А в Киеве у нас быстро появились общие интересы, знакомые. Я стал постоянным гостем в его доме, меня гостеприимно принимали его родители. И у меня, и у него жены - известные в прошлом художественные гимнастки, Жанна Васюра и Ирина Дерюгина. На выезде мы всегда останавливались в одном гостиничном номере, много спорили и рассуждали о будущем. Именно он научил меня считать свои голы и пробиваться в "Клуб Федотова" (что я в итоге сделал), а я пытался убедить его бросить курить, когда он в начале 80-х вдруг этим делом занялся, - правда, не удалось. Но... Но он промолчал, когда меня вытравливали из команды. Поначалу вроде как были заодно, а когда все обвинения свалились на меня, Олег занял позицию стороннего наблюдателя. Мне были страшно обидно.

- Когда в этом случае настал час примирения?

- В прошлом году игрался матч, посвященный открытию Фонда Блохина. Он меня пригласил, и мы вместе сыграли в составе сборной мира. С тех пор здороваемся и при встречах обсуждаем разные проблемы. Но у него свои интересы, у меня - свои.

- Тогда, в 85-м, Бесков настойчиво звал вас в "Спартак"?

- Он звал меня несколько лет подряд. И в тот момент поначалу, назло "Динамо", я хотел решиться на этот беспрецедентный переход. Приехал даже в "Спартак", сыграл пару контрольных матчей. Но потом успокоился, первый приступ обиды на Киев схлынул, и я понял, что "Динамо" и "Спартак" - это все-таки два разных полюса, чтобы так вот просто переходить из одного в другой. И выбрал "Торпедо" о чем не жалею - настолько порядочный человек Валентин Козьмич Иванов. И директора ЗИЛа Сайкина вспоминаю с уважением. Единственное, что позволил себе в качестве сатисфакции - выйти на матч "Торпедо" в Киеве. И забил, и мы выиграли! Чего я только не наслушался с трибун, но меня было этим не испугать - вы же помните, как я играл за киевлян в Одессе.

- Не было соблазна принять предложение одесского "Черноморца" в 87-м?

- Я посчитал, что еще не готов. Такой переход из игроцкого состояния в тренерское был бы слишком резок. А так "Металлист", Финляндия, США - все плавно и постепенно.

- Какими ветрами вас занесло в Харьков?

- Я ушел из "Торпедо", потому что мне надо было оперировать ахилл. Лечился в Киеве. Думал, что карьеру заканчиваю. Но полгода мне кололи всякие лекарства, не оперировали, и здоровье вдруг пошло на поправку. Я начал тренироваться, и в один прекрасный день мне позвонили из Харькова и спросили, не могу ли помочь. А мне только это и надо было. В 88-м мы выиграли Кубок Союза. Это была моя последняя советская футбольная награда. Вскоре я уехал в Финляндию, где хоть и играл, но вел почти весь тренировочный процесс. А потом по линии украинской диаспоры пригласили в США, где тренировал университетскую команду.

- Вам было тяжело расстаться с футбольным полем?

- В одном смысле: очень хотелось бы сыграть прощальный матч, как Блохин. Думаю, я его заслужил. Но мне не предложили его устроить, а я не из тех людей, которые на что-то напрашиваются. Значит, не судьба.

- Вам никогда не снилось, как вас несут на руках и вы бежите круг почета?

- Мне много чего снилось. И как нас на руки в аэропорту брали, и как Кубок Кубков вручали. И мячи незабитые тоже снились. Жена рассказывала, что, бывало, пинал ее во сне ногами. Теперь же кричу за ошибки на арбитров или зазевавшихся собственных защитников. Другие нынче сны пошли. Более прозаичные.

- Вы не жалеете, что играли в то время, а не сегодня, когда футболист Буряк мог бы зарабатывать совершенно другие деньги?

- Никогда бы то время не променял на это. Нынешние парни не знают, что такое играть при 100 тысячах людей, а как узнали в прошлом году со "Спартаком" - так и завелись, как никогда до того. Они не прячутся, как мы, по домам после ничьих - нам стыдно было на улицу выйти. Да, у них другие стимулы - большие деньги, возможность уехать за границу. Но я отношусь к этому философски. Жизнь - она не любит совершенства. Одно дала, другое отобрала. Но я ни о чем не жалею - я жил в счастливое футбольное время.
***
ТРЕНЕР
- Играя у Лобановского, вы предполагали, что станете тренером? Его занятия не конспектировали?

- Не конспектировал, но в памяти держал основательно. В сборной, когда играл у Бескова, к моему мнению тоже прислушивались. Я по чему-то всегда был уверен. что смогу стать тренером. 20 лет в футболе даром не проходят. Работа не только с Лобановским, но и с Шапошниковым, Севидовым, Бесковым, Симоняном, Ивановым, Лемешко заставляла анализировать и делать выводы.

- То есть учеба в ВШТ была вам попросту не нужна?

- Я за такие занятия, но к этому нужно подходить индивидуально. Беккенбауэр привел сборную ФРГ к званию чемпиона мира, не имея тренерской лицензии, а многие хорошие тренеры великолепно готовы теоретически, хотя сами никогда не играли в серьезный футбол. Мне хватает моих практических навыков.

- Как вы возвращались из США?

- Для многих моих знакомых это возвращение выглядело крайне нелогичным. В Штатах я чувствовал себя вполне комфортно, у меня был дом, были деньги, я был независим. Но психологически тяжело жить за границей - без друзей, без общения. Мы с семьей возвращались, когда в Москве стреляли танки. Все говорили: сумасшедшие, что вы делаете, куда едете? А мы взяли детей и вернулись.

- Чем занимаются сейчас ваши дети?

- Дочь Оксана учится в балетной школе, сын Андрей поступил в Киевский университет на факультет международных отношений. Он закончил футбольный интернат в Киеве и мог бы неплохо играть - очень даже неплохо.

- Но...

- Но перед ним встал выбор. Он смышленый парень, ему легко даются компьютеры и иностранные языки. Но и на поле гибок, техничен, голова светлая. И он решил - если не поступит, будет всерьез заниматься футболом. Поступил. Пускай учится. Он достаточно взрослый человек, чтобы определить свою судьбу.

- Вернемся к собственно футболу. Всякий, с кем мы беседовали о тренере Буряке, говорил: он знает, чего хочет. Так чего же вы хотите?

- Порядка. Порядка во всем. Когда я пришел в "Черноморец" и увидел, что на базе футболисты жарили шашлыки, взялся за дело. Порядок, конечно же, касается и спортивного режима. Есть вещи, которые запрещены - за них игрок штрафуется от 50 до 150 долларов, в зависимости от тяжести проступка. Сейчас по части режима у меня в команде проблем нет.

- А сами вы были идеальным советским спортсменом?

- Никогда не курил и не курю. Что же касается спиртного, то первый фужер шампанского попробовал в 24 года, уже будучи двукратным чемпионом СССР и членом сборной страны. Не могу сказать, что впоследствии капли в рот не брал, но знал, когда и сколько. Во всяком случае, пьяным меня никто никогда не видел.

- А к модификации порядка "а-ля Пассарелла" как относитесь? Имею в виду поголовную короткую стрижку.

- Порядок не означает концлагерь. На индивидуальность человека никто не имеет права посягать.

- В отношениях с игроками, говорят, вы соблюдаете определенную дистанцию.

- Я просто хочу, чтобы меня уважали так, как я уважал своих тренеров. Я не диктатор, у меня нет любимчиков, я достаточно открыт для ребят. И всегда, прежде чем принять важное решение, 20 раз посоветуюсь со своими помощниками - Валерием Поркуяном и Владимиром Козеренко. Со вторым я работал еще в Тернополе, а с Поркуяном еще играл и знаю его как хорошего специалиста и порядочного человека.

- Иногда вас называют "молодым Лобановским".

- Я не люблю таких сравнений. Я - Буряк и завоевываю свое тренерское имя. Другое дело, что слишком хорошее дело начал Лобановский, чтобы оно было предано забвению. Не говорю, что именно я - продолжатель его дела, но оно мне симпатично. Беда киевского "Динамо" в том, что когда ушел Лобановский, они его отвергли, а ничего лучше не придумали.

- Вы считаете реальным его возвращение в "Динамо"?

- Учитывая его возраст, я вижу Лобановского скорее президентом Федерации футбола Украины или главным тренером национальной сборной. Но что бы он ни выбрал, я буду уважать этот выбор. Потому что он - тренерская личность, а мне только предстоит ею стать.

- Прошлым летом Буряк перебрался из Тернополя в Одессу. Это максимализм не позволил вам оставаться в провинциальном городке?
***
- У той команды был потолок, ее участь - готовить футболистов для ведущих клубов. Когда я пришел, за полсезона спас "Ниву" от вылета из высшей лиги. На следующий год сделал ее седьмой. Но выше она подняться уже просто бы не могла. И мне непонятна позиция людей, которые посчитали меня крепостным и после ухода в "Черноморец" начали обвинять во всех смертных грехах. Я не говорю, что в Одессе проблем меньше. Их даже больше, но это другой уровень. Уровень претензий и уровень отношений. Команде бескорыстно помогают известные в прошлом одесские футболисты, а сейчас удачливые бизнесмены Григорий Бибергал и Петр Найда. При том, что у формального хозяина команды - Черноморского морского пароходства - в последнее время серьезные проблемы, помощь бизнесменов просто бесценна.

- Никто из действующих тренеров не участвует столь активно в тренировке, как вы. Зачем вам это нужно?

- Я наркоман. У меня в сердце заложено движение, и если я не пробегу с ребятами кросс, не поучаствую в двусторонке, не побью вратарям - чувствую полный дискомфорт. Кроме того, участвуя в тренировке, я лучше понимаю ребят, четче вижу, кто чем дышит.

-У вас есть контракт с "Черноморцем"?

- Нет, и с Тернополем не было.

- Потому, что Буряк - достаточно обеспеченный человек, не ставит, как нам известно, никаких условий перед клубом, а только самоутверждается как специалист?

- Мне действительно не надо от "Черноморца" ни квартиры, ни машины. Но и сам не хочу давать какие-то обязательства, поскольку у меня нет желания зависеть от людей, многие из которых непредсказуемы, как это случилось в Тернополе. Доверяют - я работаю, нет - до свидания.

- Насколько сегодняшний "Черноморец" далек от команды вашей мечты?

- Многое уже сделано. За несколько месяцев удалось поставить игру, которая при иных обстоятельствах потребовала бы года-двух. Ведь я сменил более половины состава - тех, кто не мог играть на необходимом мне уровне. Все ждали провала, и первые несколько месяцев было действительно тяжело. Но уже к концу первого круга я понял - наступил перелом. И второй круг это раз за разом подтверждает.

- Жена не ропщет, что не может видеть вас в кругу семьи постоянно, а вынуждена время от времени приезжать навестить вас в Одессу?

- Жанна все понимает другого пути нет. Конечно, я мог бы сидеть без дела в Киеве - но был бы при этом в таком же состоянии, как наркоман без иглы. Я как сел в поезд в 68-м году, так и не могу с него сойти. Одесса - Киев - Москва - Харьков - Финляндия - Штаты -Тернополь - Одесса. А дальше - жизнь покажет.

- Какие вы видите в себе недостатки?

- Может быть, я слишком требовательный человек, со мной людям приходится непросто. Но порядок ведь лучше хаоса, правда? Так, может, это достоинство, а не недостаток?

"В жизни все строится на том, что кто-то чего-то очень хочет. Иными словами - на одержимых людях", - в своем стиле рассуждает Буряк. А Поркуян добавляет: "Хотите верьте, хотите нет, но я убежден - быть Буряку большим тренером". Очень хотелось бы, чтобы прогноз знаменитого когда-то своей удачливостью Валерия Поркуяна и в этом был точен.

P.S. В настоящее время Леонид Иосифович Буряк тренер национальной сборной Украины.

Лобановский Валерий Васильевич - главный тренер национальной сборной Украины и киевского "Динамо"